Что мы видим в своем море, спрашивают нас иногда дети, жены и друзья? Давайте покажу наглядно. Это – вечер на судне Sutton Tide, Южная Атлантика, нефтяные поля в ста двадцати милях от берегов Анголы.
Выходишь гулять на нос, там сидят наглые птицы, две штуки. Ты фоткаешь их издалека, и получаешь вот это:
Потом понемногу подбираешься к ним поближе, стараясь не спугнуть. Птицы смотрят на тебя искоса и морщатся крыльями. То ли им зябко в такую жару, то ли они не любят моряков. Когда до птиц остается два метра, ты щелкаешь еще раз.
Только подойдя ближе, я понял, почему птицы не улетели: у них ноги прилипли к планширю. Вроде бы они там столько навалили, что должны были стать гораздо легче – но вместо этого они попросту прилипли. Одна с трудом все же оторвалась и взмыла вверх ясным соколом – на целых пять метров. Тяжело им, обожрались судовых отбросов, летать не можется. Я их понимаю, иногда тоже переедаю, потому оставил в покое и отошел.
Медленно наступил закат. Закаты здесь не лучшие, например, возле Малонго красочней, нежели здесь. Но и эти тоже ничего. В общем, это дело вкуса.
И тут заползли сумерки, за ними ночь. Рядом в воде торчат плавучие нефтеперерабатывающие заводы – FPSO. У каждого такого завода на носу установлен высоченный факел, метров пятьдесят высотой. С его помощью завод сжигает лишний газ, образующийся во время переработки нефти. Зрелище, я вам доложу, не особо. Вот как эти ребята выглядят днем:
Могут выглядеть почти романтично:
Ночью это, конечно, совсем другое зрелище. Может стать немного не по себе.
Как-то раз Борис Гребенщиков ехал в поезде в Баку, и увидел, как вокруг горят факелы на нефтяных полях вокруг, и зрелище показалось ему страшным. Это нашло отражение в песне, написанной им тогда же, в поезде.
«А кругом горят факелы,
Это сбор всех погибших частей.
И люди, стрелявшие в наших отцов,
Строят планы на наших детей»
Итак, ночь, и мы снова на носу нашего суденышка. Глаза понемногу привыкают к кажущейся полной темноте. Над головой – немного пугающий красный огонь левого борта. Пойду на правый, пусть надо мной горит зеленый.
Глаза привыкли – и вдруг ты различаешь все! Ведь все, оказывается, освещено, вверху горит туманный месяц и наш носовой огонь. Как странно – вот швартовы уложены, вот брашпиль, кнехты, гусаки вентиляции… Две минуты назад все это казалось черными пятнами.
Иногда тянет встать на носу и пристально смотреть вдаль. Но потом думаешь: а вдруг сзади из темноты кто-то подойдет и обнимет, насмотревшись «Титаника»?
Изредка спрашивают, мол, как вы там вообще, в море? Все – в точности, как описал в своих бессмертных строках Губерман:
«Жарко Леве, потно Боре,
Очень хочется домой».
Просто квинтэссенция рассказа о судьбе моряка. Мы ведь работаем в оффшоре, и на берег не сходим весь контракт – три месяца. Раз в месяц случается интернет. Оторванность дикая, живем, как на другой планете.
В наушниках звучит «Аквариум». Запланированные книги прочитаны, за другими нужно ехать домой. Они ждут меня манящей стопкой на тумбочке. Хотя моя любимая, конечно, их убрала в более надежное место, защищенное от детских поползновений.
Завтра утром мы должны вытаскивать из воды некие два предмета, похожих то ли на торпеды, то ли на ракеты. Они ныряют сами, собирают под водой важную информацию, всплывают радостной желтой подлодкой и передают на плавучий завод эти собранные секретные данные. После – снова ныряют вниз.
Они отработали свой хлеб, и им пора домой, во Францию. Поэтому завтра у нас с ними свидание. Вот будет номер, если они не придут…
Видимо, плохо закрепили одну из якорных цепей, и она негромко стучит при качке.
Звезд на небе – дикое количество. Все незнакомые – Южное полушарие все-таки. Хотя за 11 лет работы в Анголе мог бы привыкнуть, но нет. Раньше хоть Южный Крест быстро находил, а сейчас, наверное, ослаб, и найти его не могу…
Вспомнил штурмана Колю, с которым проработали вместе года четыре, давным-давно. Он любил одной рукой рассказывать дамам о расположении созвездий на небе, а второй – тут же начинать к дамам приставать. Когда я сказал, что не могу найти на небе даже Орион, он предложил показать мне. Я, хоть и не дама, но после десяти месяцев в море деликатно отказался…
«И он сказал, как будто ей вслед:
Это падают звезды, подставит ли кто-то ладонь?» (БГ)
Вы знаете, как определить, в каком вы полушарии находитесь, не выходя из каюты (квартиры)? Нужно налить воду в умывальник, а потом медленно открыть пробочку, и дать воде стечь. И посмотреть, в каком направлении будет вращаться вода. Если мы в Северном полушарии – вода будет закручиваться против часовой стрелки. В Южном, соответственно, наоборот. Черт, пойду проверю, вдруг я вас обманываю… нет, вроде не обманул.
Ночная жизнь кипит вокруг – корма освещена, и вода в буквальном смысле кипит от рыбы. Свет привлекает рыбу помельче, на нее слетаются хищники… Ну и где наши запрещенные рыбаки? Дрыхнут, что ли? Забыл, мы же на ходу. Снасти унесет, рыбачить невозможно…
Основная проблема на борту при полном отсутствии интернета – это то, что провизия заканчивается, а наши два контейнера с продуктами где-то далеко. Но более серьезная проблема – у меня заканчивается заварка, и на оставшиеся 20 дней контракта уж никак не хватит. Ну что тут скажешь…
«Если бы я был плотником,
Я сделал бы корабль.
Чтобы уплыть с тобой к деревьям
И к золоту на голубом» (БГ)
Если бы я был художником… я рисовал бы только солнечный свет, проходящий сквозь листву деревьев, улыбки детей и людей, что обнимаются при встрече в аэропорту, ладони влюбленных, когда они идут вместе, держась за руки…
Давно мучает вопрос: красный/зелёный считаются по ходу судна или навстречу? Вопрос, казалось бы идиотский, но тут как посмотреть. В буквальном смысле слова. Ведь если я корабль и плыву, какая мне разница где у меня горит зелёный, красный или вообще хоть какой-то фонарь? А вот если я вижу в темноте пару огней, то хотелось бы понять движется владелец навстречу или убегает. Так-то правило «правый-зелёный» однажды прочитал и навсегда запомнил, но как мерять, так точно и не понял 🙂
Каждый фонарь имеет свой угол свечения. Если видны и красный и зелёный — то идёт на встречу. Если только кормовой белый — то в Вашем направлении.
Спасибо за науку! Тогда получается, что принципиальной разницы на каком борту какой цвет нет — важно чтобы было два. Нет, ну понятно, что порядок должен быть во всём и потому есть стандарт, но если вдруг кто перепутает, то это не должно быть фатально. Так?
ДОброго времени суток! Что Вы, конечно, имеет. Если Вы видите судно в профиль, то увидите один из огней четко — или правый, или левый, красный или зеленый. Тогда становится понятно, каким бортом обращено это судно к нам, то есть, понятно его направление движения. А также, кто кому должен уступить дорогу, если наши пути опасно пересекаются.
Безусловно, сейчас на любом корыте есть радары, где видно судно гораздо раньше, чем вахтенные увидят вживую. Также есть его имя, основные размеры, позывные, но главное- направление движения и скорость.
Но это все описано в конвенции — в Международных Правилах Предупреждения Столкновения Судов в море (https://en.wikipedia.org/wiki/International_Regulations_for_Preventing_Collisions_at_Sea) . И деваться тут некуда — если судно такого-то размера, то оно должно нести определенный набор огней и других знаков, позволяющий понять его размеры, направление, и массу других полезных вещей, вроде : стоит ли оно на якоре или тащит кого-нибудь на буксире, принимает/выдает топливо или водолазит понемногу. Это определяется частью С этих самых Правил:
(b) «Бортовые огни» представляют собой зелёный огонь на правом борту и красный огонь на левом борту; каждый из этих огней освещает непрерывным светом дугу горизонта в 112,5° и установлен таким образом, чтобы светить от направления прямо по носу до 22,5° позади траверза соответствующего борта. На судне длиной менее 20 м бортовые огни могут быть скомбинированы в одном фонаре, выставляемом в диаметральной плоскости судна.
Так что — конвенция, никуда не денешься :)) Ответственность суровая. Исполнение обязательно.
Про профиль-то я и не подумал — действительно, удобно когда сразу понятно куда плывет этот странник в ночи. Теперь всё логично. Не дураки, получается, правила-то писали! 🙂
—Завтра утром мы должны вытаскивать из воды некие два предмета, похожих то ли на торпеды, то ли на ракеты. Они ныряют сами, собирают под водой важную информацию, всплывают радостной желтой подлодкой и передают на плавучий завод эти собранные секретные данные. После – снова ныряют вниз.
Явно же охотятся на подводную группировку ракет и спутников ВКС РФ, подпиндосники бездуховные! 🙂
—я рисовал бы только солнечный свет, проходящий сквозь листву деревьев, улыбки детей и людей, что обнимаются при встрече в аэропорту, ладони влюбленных, когда они идут вместе, держась за руки…
Каратели одобряют. Я бы тоже рисовал что-то такое: https://i.pinimg.com/736x/57/3c/ab/573cab7061b285347a3bfa8c2c2d4884—instagram-posts-welcome-home.jpg
Но всевышний дал руки не из того места…
Фотки очень атмосферные, спасибо!
Почему-то вспомнилось: «Буратіно, страшним хрипким голосом… кругом нєї там фари, лампи… а сама червоняста лампа мигає… запхали в НЛО й кудись полетіли до хріна на роги»
Я вдруг подумал, что все эти свистульки можно представить себе именно в таком контексте — Буратино страшним хрипким голосом… )))
Только тут не червоняста лампа, а белая, но мигала она на заднице у торпеды, как явно нездешняя. Осталось собраться с мыслями и выбрать фотографии для рассказа, чтобы не перегружать подробностями читателей.
То, что настоящая цель этой штуковины именно такая, так это к гадалке не ходи.
Эту чудесную фотку я помню из Вашего блога, пару лет назад. В ней — все. Все, что нужно для счастья. Она очень, очень теплая.
Но руки — из того места, просто пишете ими по-другому.
🙂 Еще раз убеждаюсь, что Лесь — это таки серьёзный маркер. К примеру, вот: https://p.dreamwidth.org/cb2be37bb186/2594124-54600/i.share.pho.to/348d0433_o.png
А вообще идея для аудиокниги — вполне ок. Особенно если на фоне будет слышно звуки моря, «розбещенi крики морських птахiв, ревiння моржа, а також iншi звуки, iздаваємиє різною морською сволотою». 🙂
Вот это я проржался ))) Там масла — що? ))) Господи, как просто закончить каждую из этих фраз…
Я в восьмом классе, приезжает брат Юра из столицы, умудренный житейским опытом — он старше меня на 2 года. Пробыл два дня у нас, уезжает обратно в столицу. Нашей, в смысле, Родины, без всяких. И вдруг он на пороге говорит какую-то фразу типа «Море шумить, моржи ревуть, птахи кричать» — и я на нее не реагирую.
Ты что, не знаешь Леся?! Да как-то нет…
Включай на запись — без разговоров! Я включаю магнитофон на запись, и он выдает мне всего Гамлета наизусть. Так я и познакомился с творчеством классика — в 87-м году, как мне сдается.
Но цимес тут в другом — Юра страшно и дико опаздывал на автовокзал. Но он предпочел рискнуть и просветить меня, нежели уехать и оставить меня в неведении. Он успел на автобус — за ним закрылись двери.
«Давайтє уйдьом отсюда, я вас прошу, уйдьом і будєм щасліви»
«Філін (з дерева).
Край родной, навєк любімий,
Гдє ж найдьошь єщє такой»
🙂 История достойна распространения. Юра — настоящий культуртрегер! Как и наш первый комбат, кстати, зацитировавший «Купатися чи не купатися?», когда мы как раз выдвинулись на самый Кальмиус (что немедленно нашло отклик в сердцах личного состава).
Комбат молодец. А вот про культр.. вот этого самого… ну, вот это слово — а вдруг нас дети читают? :))
Об Юре я даже больше скажу — у него логин имейла — «baboyota»
Я бы написал еще больше — но не могу. В общем, он паролями пользуется — прямыми цитатами из классика. У Юры одно время стояли звуки Виндоус из пьес Леся. Пока дети не подросли, и они могли неправильно понять. Теперь он ждет, чтобы они еще немного подросли, и им было можно все прочитать и услышать, и чтобы они правильно все поняли.
—звуки Виндоус из пьес Леся.
Фанат 80-го левела!
Свирид наш Опанасович рассказывал, как он когда-то вставлял цитаты из Леся в свои лекции (без обсценной лексики, но узнаваемые — типа «Яка розумная тому альтернатива?», «Мовчазний карлік у кєпкє» или «На хімію в Черкаси»). И сразу было видно, кто из аудитории «в теме», а кто — нет. 🙂